Зеленый свет. Нужно скорее перейти через дорогу, пока не начался приступ, иначе ждет меня несчастный случай. Хотя… случайностей не бывает. Ну, остановится сердце, и что? Чувствую, кровь уже холодеет – быстрее… еще быстрее. Помню отлично, что прошлый полет чуть не закончил все раньше времени. Ну, передозировка, с кем не бывает? …

Лучше пусть мышечный двигатель разорвется от переполненности, перенапряжения, чем просто остановится, потому что лень ему гонять по жилам пустоту. Помню отлично долгие месяцы в пустой комнате, долгие прогулки в больничном парке. И запах лекарств. И ожидание визита…. Но никто не пришел. Сомневаюсь, что кто-нибудь придет ко мне и в этот раз (если произойдет плохое). Мне будет у кого спросить о том, как там, за больничной оградой? А у меня спросят, как я себя чувствую? Мне будет с кем поговорить? Будет кому приготовить кофе? Нет, никто не придет, и я снова буду общаться с рыжим котом, которого приютили медсестры. Еще не раз я попаду туда, пока… пока все не закончится. Знаете, пороки не лечатся, можно только принимать таблетки для притупления сердечной чувствительности.
Город нервничает. Светофоры мечутся между красным и зеленым. Табуны зебр скачут по проспектам. В каждом доме кто-то играет выключателем – так город подмигивает. А смеется он, как будто в один момент захлопываются пятьдесят бронированных дверей – и я каждый раз вздрагиваю от этого злобного смешка. Так город смеется.
А эти шаги за спиной просто сводят с ума, приходится постоянно ускорять шаг, чтобы преследователь не отобрал ампулу, если все же догонит. Он еще никогда не догонял, но от страха ампулу можно раздавить, сильно сжав кулак.

Я стараюсь побороть желание оглянуться, потому что нового ничего не будет – это ведь город моргает и хлопает металлической челюстью до звона у меня в ушах. Бежит за мной по пятам. Ненавижу, когда кто-то идет следом за мной, дышит мне в спину. От взгляда города некуда деться. Каждый раз одно и то же, но уровень адреналина в крови все равно подскакивает. Вот тогда и развивается привыкание – к выбросам в кровь адреналина и к тому, что происходит дома, за закрытой дверью туалета, когда тонкая игла инсулинового шприца пускает по венам эйфорию.
Я прыгаю по спинам зебр пряно перед носом водителей, и вся улица взрывается визгом тормозов и автомобильных клаксонов. Чтобы не оглядываться, я всматриваюсь в лица прохожих и в туман, который все больше сгущается. Все хотят испытать эйфорию, они знают, что за ампула зажата у меня в кулаке и ухмыляются, хищно поблескивая глазами. Скоро не станет видно подмигиваний города, нужно поспешить, и я почти бегу. Чувствую, как по спине стекает пот, как шаг становится менее твердым, как пульсирует каждый капилляр. Страх сейчас – это 90% моей крови. А в руке – ампула со счастьем. Любой хоть в следующую секунду может вырвать у меня кусок будущего, ведь все такие же, как и я. Город ведь состоит в сговоре с ночью – против меня. И я могу больше не попасть домой.
Забегаю в темную арку, нервно шаря в кармане в поисках ключа. Вот и вход в подъезд, освещенный болезненно-желтым светом одноглазого фонаря. Скоро это закончится и настанет лучшее из возможного в этом мире. Лучше закрыть окна и балкон, задернуть шторы, убрать острые предметы, шнурки, пояса и галстуки. Потому что когда-то действие укола закончится, а сил оставаться здесь не будет. И еще: лучше оставить неподалеку телефон, чтобы вовремя вызвать скорую.
Все, я готова. Даже научилась не чувствовать боли от инъекции. Через пару минут начнется действие, и тогда я снова полюблю жизнь. Спросите, как можно на одну чашу весов ставить жизнь, а на другую – счастье, у которого есть весьма ощутимый предел? Вы же всегда так делаете, а если упускаете возможность, никогда не бываете потом счастливы. Потому что на самом деле в этих болезненных уколах и есть жизнь, все остальное – декорации. Но это убивает, есть такой закон – смерть ставит точку когда-нибудь. И никогда нельзя сказать наверняка, вернешься ли, «отпустит» ли…. Или после будет затяжной прыжок в кетаминовый рай на больничной койке. Наша следующая встреча может состояться сами знаете где, а может и вовсе не состояться. Там будет отвратительный запах лекарств. И рыжий кот будет тереться о ноги, пока мы сидим на лавочке в больничном парке. Будете за руку меня держать….
Я уже ничего не боюсь. Даже того, что этот укол может стать для меня последним.

Алина Репная 

Мечтаете познать неизведанное?  Конец света 2012 года научная фантастика раскроет все карты: нло, йети, призраки, Нибиру. Поверьте: невозможное возможно!