Первое, что мне захотелось сделать в этот неловкий и разоблачительный для меня момент, это как ни в чем ни бывало спуститься обратно вниз.  Но я понимала, что так легко я не отделаюсь.
— Чего замерла? – раздался громкий голос Влада в ночной тиши. – Вылезай. Может быть, ждешь, что я тебе руку подам?
— Не стоит. Я просто подумала, что возможно, ты сразу захочешь проводить меня в одну из камер.

Влад заливисто расхохотался. Отсмеявшись, спокойно заговорил:
— Об этом даже не мечтай. Давай-давай, поднимайся.
Выбравшись из погреба, я встала рядом с Владом и, не поднимая на него глаз, принялась отряхиваться от пыли собранной по дороге.
— Ключ? – протянул Жданов свою широкую ладонь.
— Я покорно вложила связку ключей в его руку.
Влад закрыл замок, и больно обхватив рукой мое запястье, повел меня в сторону коттеджа. Шли молча.
Когда зашли в гостиную, Жданов довольно грубо толкнул меня на диван. У меня, наконец, появилась возможность помассировать, сдавленное на несколько минут, запястье. Влад в это время подошел к камину и с сосредоточенным видом попытался его разжечь. Странно, мероприятие, запланированное час назад, не отменилось, даже не смотря на круто изменившиеся обстоятельства.
Когда пламя в камине вспыхнуло, Жданов, наконец, заговорил:
— Ты знаешь, Маргарита, когда я смотрел запись скрытой камеры, установленной в подземелье, я не знал злиться мне или радоваться. Злиться на то, что ты обвела меня вокруг пальца ради того, чтобы в последний раз припасть к ногам этого паршивого мальчишки или радоваться тому, что ты все-таки осталась прежней.
Признаться, достигнув своей цели, приведя тебя в этот дом, уложив в свою постель, я не почувствовал ожидаемого удовлетворения. Я не знал, что с тобой делать, с такой. Еще увидев тебя в изоляторе, пустоту в твоих глазах, я понял, что совершил большую ошибку. Я понял, что все то, что мне было дорого в тебе, я уничтожил своими собственными руками. Так что я даже рад, что так вышло, что мои опасения не подтвердились, хоть мне и придется теперь выступить подонком в твоих глазах. Естественно, до той поры пока ты сама не поймешь, что быть со мной —  это единственно правильное решение, а все остальное не более, чем блажь.
На сей раз пришла моя очередь усмехнуться.
Влад сидел на большом мягком ковре около камина, а я на диване напротив него, скрестив руки на груди.
— Я всегда относилась к тебе с недоверием и долгое время ждала подвоха. Но я даже не подозревала, что ты воспользуешься всеми людьми, которые доверяли тебе, таким изощренным способом. Что покидаешь непокорных в каменные мешки, а объектом своего вожделения воспользуешься, превратив его в безвольную куклу.
— Погоди, я тебя и пальцем не тронул, – перебил меня Влад, поднялся с ковра и, сев в большое кожаное кресло, закинул ногу на ногу.
— Но твои планы на меня были очевидны.
— Ну, мало ли какими были мои планы. Я довольно скоро понял, насколько неестественно вступать в отношения с абсолютно бесчувственным человеком. Но я рад, что теперь все изменилось. – Жданов улыбнулся и зажег сигару.
— О чем это ты? — удивилась я. – Я ни дня больше не останусь в твоем доме, какую бы ужасную альтернативу, ты мне не предложил.
— Оо, ну это мы еще посмотрим. Я боюсь, что ты не только останешься, но и будешь мне примерной спутницей во всем.
— Влад, ты еще не понял, что я осталась такой как была? Я по-прежнему люблю Жана, а тебя на дух не переношу. При каком это раскладе я стану твоей спутницей?
Жданов поморщился от моих слов, но самообладания не потерял.
— Как ты не понимаешь? Твоя любовь к этому недоноску и есть мой главный козырь. Пока его судьба в моих руках, ты не посмеешь меня ослушаться. Разве не так? Разве ты не сделаешь все, чтобы ему было хорошо, даже если это будет зависеть от того, насколько хорошо будет мне, здесь с тобой.
— Ах ты, скотина, — пораженно протянула я, качая головой.
— Ну, хватит уже оскорблений, Рита! Я достаточно натерпелся и насмотрелся за эти годы. Больше я не намерен ждать. С этого момента ты будешь принадлежать только мне.
— Что это? Каприз? Прихоть? Ты же взрослый и далеко неглупый человек.
— Ну, слава богу, что ты хоть это понимаешь! Не каприз и не прихоть. Это любовь. Да, именно так. Я и сам сначала не заметил, что потерял голову в тот самый день, когда впервые увидел тебя в Москве, в следственном изоляторе. Но, естественно, все было бы слишком просто, если бы ты мне сразу ответила взаимностью. Я на это особо и не рассчитывал. Но я надеялся, что со временем, привыкнув к новому месту, к обстановке, ты, возможно, сама потянешься ко мне. Но этого не происходило. А потом появился этот твой Жан.  И я понял, что все пропало. Понял, что затмение —  это единственная возможность быть с тобой,  и тогда я бросил все силы на скорейшее окончание работы над этим проектом. И мы даже уложились в три года, вместо запланированных пяти. Конечно, осталось много недоработок. Скорость волны оказалась недостаточно высокой, кроме того, пока не изобретен способ подобного воздействия  индивидуально, на отдельного человека. Также не изобретено противодействия, которое могло бы вывести человека из состояния затмения. Но я больше не мог ждать. К тому же теперь базисты завершат недоделанное гораздо быстрее.
— Влад, ты хотя бы понимаешь, что сотворил? Ты ничуть не лучше убийцы, погубившего сотни жизней. Рано или поздно ты ответишь за это.
— Марго, давай присядем за стол. Твои обвинения слишком серьезны, и тебе придется внимательно меня выслушать, чтобы изменить свое мнение. Я налью тебе чего-нибудь выпить.
Я присела напротив Влада и подняла тяжелый стакан с холодным виски. Как же это было кстати в данный момент.
— Ты права, я отвечу абсолютно за все, что происходило на этой базе, — продолжил Влад, —  И сделаю это с удовольствием. И не понесу никакого наказания. Никто меня не осудит, поверь мне. Напротив, благодарить устанут за вклад в развитие науки, медицины и техники.
— Это какая-то утопия. Не понимаю как в этом богом забытом месте, на маленьком пятачке земли, ты планируешь переплюнуть всех ученых мира.
— Рита, никакой утопии. Просто в данный момент времени очень сложно представить, что все задуманное осуществится. Сложно остальным, но не мне, не этим людям, которые в нескольких шагах от грандиозных открытий и свершений. Если перечислить то, что у нас в планах, то обычному человеку это покажется, как ты и сказала утопией.
Когда мы все это покажем человечеству, то у него будет шок. Для сравнения представь, что общество, подобное нашему, обнаружило себя в начале двадцатого века и сообщило народу, что в течение ближайших пары-тройки лет транспортное сообщение будет не только наземным, но и подземным в виде метро, где ежедневно смогут перемещаться тысячи, миллионы людей одновременно. Что самолеты будут поднимать на своем борту более пятисот человек  и доставлять в любую точку света, что человек полетит в космос, телевидение станет цветным, и еще в каком-нибудь 1905 году выдать каждому человеку по мобильному телефону последней модели с видеосвязью, фото и видеокамерой. Такими же немыслимыми могут показаться наши задумки обычному современному человеку.
— Хорошо, даже если и так, если получается, что  рано или поздно человечество само дойдет до этого, то зачем ломать ход времени, естественное течение вещей? Зачем шокировать людей, которые сейчас и так вполне довольны жизнью?
— Да, человечество придет к этому и даже к большему, но какой ценой. Ты говоришь, что все довольны. А сколько людей ежедневно погибает от неизлечимых болезней, а как тебе современная система правосудия из-за которой вы все тут оказались? Мы собираемся сделать вклад не только в развитие науки и медицины, но и во многие другие области, от которых зависит благополучие общества в целом.
Но пример я приведу из медицины. Не дай бог конечно, но представь, что твой будущий ребенок, когда вырастет, заболеет раком. Ну, случится это лет через тридцать. А лекарство от этой формы рака изобретут только через пятьдесят лет. Слишком поздно. Положим, с тобой такого никогда не случится, но это случится со многими другими людьми. Это будет не твоя личная трагедия, но все равно трагедия. И мы сейчас бросаем все свои силы на то, чтобы спасти миллионы жизней и человеческих судеб. Слава богу, мы живем в демократическом обществе. Современный человек прогрессивен и в нашем сегодняшнем мире не случится того, что случилось много лет назад. На этот раз нам не смогут помешать.
— О чем ты?
— Я не зря упомянул начало двадцатого столетия. Эта база – не первая в своем роде. В конце девятнадцатого века мой дед основал подобное общество. Уже тогда он понял, что человечество надо спасать – тогда, когда еще не было Второй мировой войны, не было СПИДа, глобального потепления и гомогенезированных продуктов. Он уже в то далекое время предвидел, что человечество неизбежно катится в бездну. И именно потому, что тогда моему деду не дали завершить дело своей жизни, сегодня все мы стоим на краю пропасти. Дело в том, что  в рядах его базы появились предатели, которые рассекретили общество. Тогдашнее правительство, узнав о такой форме самоуправства, просто сожгло все дотла, вместе с людьми, экспериментами и открытиями и вместе с моим дедом.
— Твой дед жил так давно?
— Да, дело в том, что я поздний ребенок у отца. Мой отец родился в 1908, за два года до пожара на базе. Во время пожара он с матерью находился в городе. Их быстро нашли и отправили в ссылку в тайгу  в богом забытую деревушку под названием Солнечная. Сегодня моему отцу девяносто шесть и он по сей день живет в этой деревне, которая находится в нескольких километрах от нашей базы. Он очень болен и слаб, он гниет заживо. Это именно он основал эту базу, воспользовавшись некоторыми секретными документами своего отца, которые чудом уцелели. В том числе там были труды на тему того, как пагубно может сказаться человеческий фактор на ходе всего эксперимента и о возможных путях его устранения или притупления.  Мне это дело перешло по наследству.
— Значит суть даже не  том, чтобы с помощью Затмения привить людям сверх способности,  а в том, чтобы лишить их так называемого человеческого фактора?
— Да, никаких особых умственных способностей у людей не появляется. Вернее они, конечно, появляются, но в большей степени благодаря тому, что человек абстрагируется от всех насущных проблем и концентрируется на работе. А это, поверь мне, действует лучше любого дара. Не нужно далеко ходить за примером, чтобы напомнить тебе, что не все базисты желали вступить в научную группу. А заставь я их работать из-под палки – ничего хорошего бы не вышло.
— Какую я играю роль во всем этом? В лабораторию ты меня отправлять не собирался, даже когда был уверен, что я лишилась человеческого фактора. А теперь мне там тем более делать нечего.
— А ты играешь самую важную роль, ты  — мое вдохновение. Я знал, что рано или поздно мы будем вместе. Наконец пришло это время.
— Ты знаешь, Влад. Я уже в который раз пожалела, что не подверглась затмению. Уж лучше быть зомби, чем в здравом уме и с тобой.
— Не говори глупостей. Я даже рад, что так вышло. Как-то я раньше не подумал, что если бы ты стала такой же зомбированной, как остальные, то в тебе бы пропала та искра, тот огонь, которые заставляют меня любить тебя еще больше. Я рад, что ты досталась мне настоящая, такая какая есть.
-Ты столько сил потратил на борьбу с человеческим фактором, а сам говоришь мне о том, что успех всего мероприятия зависит только от твоей глупой влюбленности, увлеченности, похоти. Да твоей дед в гробу бы перевернулся, узнай он, что так будет. Что его внук первый же обречет весь эксперимент на провал. Потому что я не собираюсь быть твоей музой, ни за что!
— Если не хочешь по-хорошему, тогда будет по-плохому, но непременно так, как решу я.
— Ты действительно будешь шантажировать меня? Тебе самому не противно от себя?
— Нет, Рита, нисколько. Мне надоело быть хорошим и не получать за это ничего кроме презрительных взглядов и насмешек. Ты и твоя подруга вели себя отвратительно. Даже сейчас ты признаешься, что всегда недолюбливала меня. А за что Рита? За то, что благодаря мне сотни благородных и честных людей оказались на этой базе, а не среди настоящих насильников и убийц? Разве это нельзя считать моей заслугой, первым маленьким шагом к исцелению человечества?
— Это спорный вопрос, с учетом того, что ты сотворил с ними сейчас. А то, в какое положение ты ставишь меня, иначе как подлостью не назовешь.
— Ладно, расслабься.  Дам тебе время привыкнуть к этой мысли. Сегодня у меня очень много дел в лабораториях. Так что, допивай спокойно свой виски и ложись спать. И больше никаких выходок подобных сегодняшней.
— Так что будет с теми людьми, которых ты держишь в подземелье? – не унималась я.
— Я обещаю, что они ни в чем не будут нуждаться, пока ты будешь вести себя покорно. Хотя, если честно, они не представляют для меня никакой ценности. На сегодняшний день эти люди являются лишь угрозой для всего эксперимента, успех которого несоизмеримо ценнее, чем их собственные жизни, как бы жестоко это ни звучало. Но ради тебя я сделаю для них исключение. Так что считай, что их судьба в твоих руках, милая.
С этими словами Влад приблизился ко мне и поцеловал в макушку на прощание. Я изо всех сил стиснула зубы, чтобы не дернуться от него в сторону.

Продолжение следует…

Ольга Гуляева