Забытье, в котором я находилась неопределенное количество времени, подобно вязкому болоту не желало отпускать меня из своих объятий. Но неведомого происхождения яркий дневной свет с другой стороны как будто  бы призывал меня очнуться.
Очнуться. Для чего? Чтобы понять, что все кончено? Что все, что мне было дорого, погибло в огненной пучине? Что и меня самой больше нет, потому что я утонула в холодном глубоком озере?

При жизни я всегда надеялась, хотя и слабо верила, что после смерти я не перестану существовать. Хотелось верить, что мою душу будет ждать некое перерождение, и я все еще буду иметь возможность чувствовать и даже взирать свысока на прожитую жизнь.
Но почему-то сейчас, когда меня не стало, мне очень не хотелось расставаться с ощущением пустоты и темной бездны. Зачем мне эта способность мыслить и переживать, если меня уже нет? Если я уже переступила самый страшный порог, порог между жизнью и смертью, испытав самое огромное облегчение, осознав, что мне уже больше ничего не грозит. Перед самой смертью на меня снизошла такая благодать, а сейчас на душе снова появилась неведомая тревога. К чему это?
Но яркий свет заставлял меня мыслить все рациональнее и живее. И что совсем противоестественно, он вынудил меня все же открыть глаза. Сделать это было неимоверно тяжело. При жизни примерно столько же усилий  у меня бы ушло на поднятие стокилограммовой штанги.
Я ждала, когда рассеется туман у меня перед глазами, пока не осознала, что гляжу в белый потолок. Повернув свою тяжелую голову (несомненно, я еще не отвыкла от телесной оболочки) немного левее, к источнику света, я увидела незанавешенное окно, сквозь которое и пробивались лучи яркого солнца.
Мне хватило нескольких секунд, чтобы оглядеться и понять, где я нахожусь. Это, несомненно, помещение изолятора, очень хорошо мне знакомое, поскольку оно граничило с медпунктом и также находилось на втором этаже, над моей библиотекой.
Теперь сомнений в том, что я нахожусь на том свете, не оставалось. Это здание, находящееся всего метрах в трехстах от основного корпуса, никак не могло уцелеть при взрыве. Мне даже стало немножко весело. Неужели в небесной канцелярии промахнулись с этажом? Наверняка мне предназначалось место в моей же библиотеке. Порадовало и то, что где-то поблизости должна находиться и Жанка, если она, конечно, не умудрилась выжить.
Мне вдруг стало неимоверно любопытно, как здесь все устроено. Если есть эта хорошо знакомая мне комната изолятора, то есть ли за дверью такой же знакомый медпункт, а на первом этаже моя родная библиотека? И что происходит за стенами этого здания? Смогу ли я, наконец, пошевелить хоть одной конечностью, чтобы встать и пойти самостоятельно проверить  это? Если здесь есть база в том виде, в котором она существовала на земле, то смогу ли я  встретить на ней души погибших базистов?
Тут за дверью послышался шорох, затем приближающиеся шаги. От резкого поворота головы в глазах помутнело, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы сфокусировать взгляд на фигуре в белом одеянии. Ангел?
На смену благостному неведению пришло раздражение. Почему здесь все так запутано? Почему так невыносимо болит голова, ломит тело, а вместо ангела надо мной склонился Виталик в белом халате, который щупает мои запястья и светит в глаза фонариком?
Виталика я знала давно. Он входил в научную группу, но я никогда не интересовалась его специализацией. Общались мы не часто, хотя отношения были теплыми и приятельскими. Он был довольно скромным, добрым, открытым, безотказным парнем.
Я посочувствовала Виталику. Тем более, здесь он был совсем не похож на себя. Серьезный, угрюмый, озабоченный он внимательно меня осматривал. Я попыталась улыбнуться, но не вышло. А потом и желание пропало, слишком неприветлив был мой старый знакомый.
— Маргарита, ты слышишь меня? – каким-то сухим, несвойственным ему тоном спросил Виталик, продолжая тщательно ощупывать меня.
— Слышу, — глухо откликнулась я, еле шевеля губами. – Что со мной?
— На самом деле ничего страшного. Небольшое сотрясение мозга.
Я бы усмехнулась, если б смогла. У здешних «ангелов» небогатая фантазия. Точно такой диагноз мне поставили четыре года назад в московской больнице после аварии. После этого известия в моей жизни начался настоящий кошмар. А что ждет меня сейчас?
— Послушай меня внимательно, Маргарита. – продолжил Виталик, — Тебе сейчас тяжело пошевелиться. Практически невозможно. Но я это исправлю. Только ответь мне на несколько вопросов.
— Хорошо. – Я обрадовалась, что остаток вечности мне не придется провести в парализованном состоянии, глядя в белый потолок.
— Скажи, есть ли на этом свете что-то, что дорого тебе?
Вопрос показался мне довольно странным. Но вспомнив обещание Виталика исправить мое неподвижное положение, я решила не перечить. К тому же говорить было все еще тяжело, поэтому я не стала особо распинаться.
— На этом? На этом ничего.
Это правда, подумала я. Все, что мне дорого на данный момент, осталось в прежней жизни. А здесь я всего несколько минут и даже не в курсе тут ли Жан и Жанка.
— Хорошо. Теперь скажи, как ты относишься ко мне?
Ну вот еще! Кто ты вообще такой? Явно не прежний Виталик. Как же мне относиться к тебе?
— Никак.- Коротко и ясно обозначила я.
— Еще вопрос и достаточно. Ты готова во всем беспрекословно подчиняться местному правителю?
Это он о ком? О Боге, наверное? Ну конечно, уж кого-кого, а его разве возможно ослушаться?
— Да.
— Хорошо. Сейчас я сделаю инъекцию, и тебе полегчает. Через несколько минут, ты почувствуешь свое тело. Но вставать пока не рекомендую, может закружиться голова.
И на этом спасибо, подумала я. Но какой странный способ – инъекция! Даже тут, на небесах!
Через несколько минут, после того как Виталик сделал мне укол и удалился, я действительно начала чувствовать свое тело. Именно свое, прежнее тело. Движения быстро приобретали нормальную координацию, ушла тяжесть и ломота. Только очень сильно саднили царапины и ушибы по всему телу. Моя физическая оболочка, преследуя меня, не может расстаться с последствиями падения в озеро, подумала я.
Теперь меня смущало лишь затуманенное состояние моего рассудка, некая заторможенность в мышлении. И откуда вообще в моей голове взялись мысли о другом свете, об ангелах и прочей ерунде? Вот она я живая и практически здоровая. Ах да, может я и кажусь себе живой, но этого помещения, этого здания и Виталика, который стоял неподалеку от бомбы склонив голову вместе со всеми базистами, уже не может быть в реальном мире.
Хотя, чем черт не шутит? Может быть, взрывная волна была направленного действия. Возможно, она распростерлась на сотни метров в сторону озера, но не затронула медпункт? Может Виталик в последний момент опомнился и бросился бежать прочь от мигающего устройства?
Был только один способ проверить мои догадки. Прямо сейчас пойти и посмотреть на месте ли основной корпус. Если да, значит я точно нахожусь в другом мире, либо пока еще где-то между.
Невзирая на предостережения Виталика, я поднялась и шаткой походкой проследовала к выходу из палаты. На мне не было ничего кроме больничной рубашки, но разве ЗДЕСЬ это имело значение?
Я беспрепятственно вышла из здания медпункта. По пути даже заглянула в свою библиотеку. Там все было именно так, как я оставила. Во всем здании я не обнаружила ни души.
Передо мной была та самая еловая аллея, которая должна привести меня к основному корпусу. Но уже отсюда, с крыльца медпункта, виднелись верхние этажи здания, которое уж точно никак не могло уцелеть после взрыва.
Мне стало невыносимо больно и обидно от того, что мои нелепые доводы оказались верны. Я ни живая ни мертвая абсолютно одна, босая и раздетая, в этом странном нереальном мире. От нарастающего чувства безысходности слезы брызнули из моих глаз, и я что есть мочи рванула по аллее в сторону основного корпуса.
Быстро бежать не получалось. Голова кружилась, камешки, выпирающие из неровного асфальта, больно впивались в ноги, слезы застилали глаза. В итоге посреди пути я перешла на неспешный шаг. Куда я спешила? Что надеялась увидеть? Зияющую черную дыру вместо главного входа в здание, свидетельствующую о том, что взрыв все же имел место быть?
Странный посторонний звук прервал мои грустные размышления.
— Пссс, псссс….
Я остановилась и огляделась по сторонам. Тишина. Показалось? Сделала пару шагов вперед. И опять:
— Пссс, псссс…. Марго! Я тут!
Я вздрогнула, услышав свое имя, но точно определила источник звука. Между широкими еловыми ветками улавливалось некое копошение. Подойдя поближе я различила силуэт, скрывающийся за елью. Знакомый силуэт, а вслед за ним рыжие волосы, пухлые щечки, испуганные, но полные надежды глаза. Это была Лариса.
— Ритуль, пробирайся сюда ко мне. Нельзя, чтоб нас видели вместе.
Я, не говоря ни слова, отодвинула колючие голубые ветки и почти вплотную приблизилась к Ларисе.
Так, мы оказались на небольшом пятачке земли, окруженном с трех сторон высокими елями.
— Ларочка, пожалуйста, хотя бы ты скажи мне что здесь ,черт возьми, происходит? – не выдержала я, — Что с нами? Что это за место?
— Рита, успокойся ради бога. С нами как раз все в порядке. А это база. Ты что не узнаешь? — встревожено посмотрела на меня Лариса.
— Узнаю! Но как это возможно? База же сгорела! Был взрыв!
— Нет-нет, это не то, что ты думаешь. Ты же ничего не знаешь. Ты не знаешь, что задумал Жданов, потому что не посещала его семинары.  Я сейчас тебе все объясню.
— Погоди-погоди, — утирала я слезы рукавом белой рубахи, — Так мы живы? Все по-настоящему?
Ларочка покачала своей рыжей головкой и, обхватив мои плечи, прижала меня к своей мягкой груди.
— Конечно, живы. Я, правда, не знаю к сожалению или к счастью. Но мы живы.

Продолжение следует…

Ольга Гуляева