У животных нет такого понятия – «на карачках», но сейчас мне казалось, что я иду именно так. Грязный песок вместе с ракушками и другим мусором попадал в открытые раны и они отзывались гулом во всем теле, словно по нему резко проезжал грузовой паровоз. Ощущения были не из лучших. Голова ужасно кружилась, я плохо соображала, куда иду, и долго петляла, возможно, даже на одном месте.

Будучи человеком, девушкой, я, Бог миловал, никогда не подвергалась насилию: меня не били родители, мужчины, не преследовали маньяки и уличные хулиганы. Как-то то ли проносило, то ли ангел-хранитель исправно исполнял свои обязанности, но царапин и синяков на моем теле никогда не было, а о докторе-травматологе я знала только по рассказам.
Поэтому сейчас я даже не знала, куда и в какую больницу мне идти, где искать помощи…Хотя, наверное, 100% — не человеческую….Теперь мне дорога – только к ветеринару…Всегда поражалась, как такие доктора могут ставить точный диагноз и диагностировать болезни, если четвероногий пациент ни словом не намекнет, что и где у него болит…Просто грустно смотрит в глаза и ждет помощи от двуногого…Наверняка, призвание ветеринара – это только от Бога…
По песку было достаточно сложно идти. Лапы то и дело проваливались, а от потери крови, которая после попадания затягивающихся ран на ракушки снова начинала течь, я периодически теряла силы и сознание….
Впереди замаячила полянка с, как мне показалось издали, маленькими домиками или, может, погребами… То, что нужно, подумала я, где-то поблизости должны быть люди, среди них – обязательно те, кто любит животных и никогда не бросит в беде. Они помогут.
Поспешила с выводами. При ближайшем рассмотрении возвышенности, показавшиеся мне домиками, оказались…маленькими надгробными плитами на могилках. Это было кладбищем животных. Подозреваю, что неофициальным, поскольку о таком я даже не знала. Но тех, кто захотел увековечить память о своих шариках и мурках, оказалось достаточно много…
Стало не по себе. Миниатюрные надгробья, украшенные фотографиями любимых питомцев, прощальные слова, игрушки и косточки возле оградок…
«Мусечка, ты всегда будешь частью нашей семьи. Обещаем, что кошек в нашем доме больше не будет. Любим тебя. Спи спокойно», «Вальтер, настоящий охранник и верный помощник в службе, помним и скорбим», «Васенька, пускай там, на небесах у тебя будут самые сладкие мышки, молочные реки и рыбные берега. Твоя мамочка»…
Сердце сжималось в комок. Люди, как с детьми родными, прощались и ухаживали, видно, за погостом, словно на нем и правда оставались, преданные земле, тела родственников. Помню, когда в детстве у меня или у подруг умирали крыски, попугайчики и хомячки, мы просто шли с родителями чуть поодаль дома, папа ребенка брал лопату, вырывал ямку и трупик любимого зверька закапывали. Потом какое-то время стояли, плакали, и шли домой. Но такое я видела впервые…да что там, даже не слышала никогда о таком!
Я не знала, как описать свои чувства к этому месту…В нем я видела и жалость, и страх, и кощунство, и какое-то, быть может, даже умиление…Когда на улице с каждым годом становится все больше и больше брошенных животных, начинаешь еще сильнее уважать тех немногих, почти святых, которые относятся от первых до последних дней жизни к своему пушистому другу, словно к члену семьи.
Резкая слабость ворвалась в мое тело, и я снова начала терять сознание…Прилегла на одну из могилок, и последнее, что успела подумать: «Мне сюда еще рано…»

Продолжение следует…

Виктория Крыжко