Мы сидели с подругой в кафе С.  Скажем так, друзей у меня немного, их можно пересчитать  на пальцах одной руки  даже трехпалого человека. Еще скажем, что с Машей мы встречаемся в С по понедельникам. Такая традиция.

Наши разговоры касаются мимолетных студенческих незначиловок: забавных профессоров,  прочитанных книг, увиденных фильмов. Иногда Маша рассказывает мне свои сны, читает рассказы или жалуется на жизнь. Я тоже люблю поговорить о своем душевном состоянии, и делаю это иносказательно. Я почти осязаемо наслаждаюсь моментом, когда, сжимая в руках горячую  чашку дрожащим голосом произношу : «Все так бессмысленно». Я не лукавлю, в этот момент мне, как и всем нормальным 17-летним девушкам, мир кажется бессмысленным, серым и жестоким. Я томно смотрю в окно и даже находясь, казалось бы по ту сторону витрины, куда заглядывают проходящие под дождем люди, я все равно чувствую, что настоящая жизнь не здесь, а где-то за стеклом.
Маша поддерживает:
-Моя мама
Сказала она мне на этой неделе
-Моя мама говорила мне, что 17 лет- ужасный возраст, потому что во всем пытаешься найти смысл, найти его не можешь и  что ни делаешь, все кажется ненастоящим…
Маша живет  с бабушкой, считай одна, потому что так ближе ездить в институт. В дни, когда жизнь бессмысленна, я тоже хочу жить одна. Этакой писательницей-отшельницей. Подрабатывала бы в кафе С по вечерам, посылала бы глубокомысленные заметки во всякие журналы и  жила  по-настоящему.  А пока не получается:  подрабатывать я не подрабатываю, потому что до вечера учусь, а позднюю работу не одобряют родители, живу траглодитом- ярмо на шее, гениально писать не умею, видимо, из-за частых депрессий.
-Меня никто не любит, — жалуюсь я Маше, и она кивает:
-У меня та же проблема, мужики-козлы
Мы давно сошлись с ней на такой мысли.
-Почему на меня никто не обращает внимание?
Риторически в который раз  вопрошаю  я. Да, Гоша и Антон пару раз приглашали меня на свидание, но теперь-то никто из них мне не пишет. Ну и что, что я ни разу им не  звонила и не писала? Девушка же должна быть холодной и неприступной.
-Даже эти придурки не пишут
Поделилась я неприятностями с Машей
-Тебе же они не нравятся
-Ну и что? Написали бы, хоть бы настроение  повысили
Я рассказывала Маше о субботе, о том, как целый день ничего не съев и выпив только большую бадью кофе, я валялась с головной болью, плохим настроением и чувством вины перед родителями.( да, да кроме мании преследования, перфекционизма и эксгибиционизма я еще сезонный анорексик). Они , бедняги, стали свидетелями моей необъяснимой слезливой истерии и очень переживали. «Мама, у меня не грипп, у меня сложная душевная организация»- вот что мне хотелось крикнуть в ответ на предложение выпить  чай с лимоном и медом.
Так вот, мы сидели с Машей, обсуждали нашу сложную, запутанную, ненастоящую семнадцатилетнюю жизнь.
На улице наконец выглянуло солнце. Мостовая, умытая весенним дождем, весело заблестела. У меня запищал мобильный.
«Как ты себя чувствуешь, во сколько будешь?»- это пришло сообщение от мамы.
Открылась входная дверь: в кафе С зашла веселая компания молодых людей, насквозь промокших, но о чем-то весело хохотавших.
-Мне, пожалуйста,  воон тот большой круасан, — сказала пухленькая девушка с копной ярко-рыжих волос
-А я говорю,  ты красивая, как солнце и сладкая, как  оранжевое мороженое, — договаривал хвалебную речь ее парень.
-А ты  пробовал оранжевое мороженое?
-Нет, но ты точно, как оранжевое мороженое и солнце, — ответил он.
-Мы —  дурки
Грустно сказала Маша
-Да, дурки
Согласилась я, но   моя добротно  взлелеянная грусть как-то улетучилась.
«Не переживая, все нормально, буду в шесть»- ответила я маме.  Пора было домой. «Свой мир мы строим сами»- кажется как-то так. Можно быть веселой и общительной, можно одинокой и грустной. Можно выбрать друзей и парня, можно — депрессию, можно самой себя мучить а потом жалеть , а можно быть счастливой и наслаждаться с жизнью. Ведь она такая удивительная штука, что каждый сам вправе делать свой выбор:  создавать и решать свои проблемы, особенно в 17 лет.

Катя Тупова