…Пёс тихо скулил у порога, он знал, что назад дороги нет, а двери этого дома, с фанерой вместо некоторых стёкл, уже ни-ко-гда не откроются, не выйдет любимый хозяин дед Нахим, не погладит его по плешивой холке, не вынесет чашку с жидким супом и огромной костью в нём.

Ни-ко-гда  Пёс больше не будет вдыхать крепкого запаха дешёвых сигарет «Прима» и выслушивать жалобы на тяжёлую жизнь, которые дед Нахим доверял только ему одному, смотря во влажные всепонимающие карие глаза и, иногда спрашивая совета. Пёс в ответ тихо поскуливал и тёрся головой о колени хозяина и тыкался мокрым носом в его широкие мозолистые добрые ладони.

Когда-то давным-давно, дед Нахим подобрал его щеночком со сломанной лапкой и переломанными рёбрышками. Это мальчишки жестоко испинали его, просто потому, что они были озлоблены и нуждались в выбросе неконтролируемых эмоций, а он не мог им противостоять, так как был слишком мал и доверчиво жался к их ногам, веря в то, что их гнев пройдет, и они обязательно его накормят и вылечат, и приласкают, и поцелуют всенепременно в мокрый носик, и почешут за ушком. Тогда пришёл дед Нахим, разогнал мальцов палкой (с которой ходил по причине хромоты), бережно отнёс щенка в свою полуразвалившуюся халупу, правильно соединил кости и наложил шины (на войне дед был майором медицинской службы) и сидел с ним сутками, когда у малыша была горячка. В голове несчастной крохи был густой туман, тщедушное тельце не желало слушаться. В лохматой голове с висячими ушами пульсировала лишь одна сознательная мысль, которая не покидала лохматого беспородного малыша на протяжении всей болезни: «Они не ведали, что творили. Теперь они горько сожалеют о содеянном. Мальчики не хотели, так вышло со зла. Они тоже дети и ещё не умеют управлять своими эмоциями!». С тех пор в его глазах застыла вселенская грусть и невероятная всепрощающая доброта. Имени у щенка как такового так и не появилось, дед звал его просто — Пёс.

Дед Нахим и Пёс кроме друг друга ни-ко-му не были нужны. Жена деда давно умерла, даже не дождавшись его с войны, а сын благополучно жил в Париже, не вспоминая про почти нищего семидесятилетнего отца. А Пёс не помнил свою мать вообще. Кажется, она была овчаркой или гончей, а может спаниелем, у неё была хорошая родословная уходящая корнями в века, а она, сука, спуталась с дворовым кобелём, и единственный результат их связи выкинули на помойку слепым кутёнком. Его выкормила старая уличная собака Берта. Тогда она недавно ощенилась, в помёте было пятеро щенят, двое родились мёртвыми, а остальные трое умерли в течение суток после рождения. Берта нашла его едва живого на свалке и вскормила как родное дитя, подарив щенку всю свою нерастраченную любовь. Через месяц она издохла, гордая и счастливая оттого, что ей удалось сделать в своей жизни что-то полезное, то есть сохранить жизнь этому чёрному лохматому слепому комочку со смешным закрученным хвостиком и большими висячими ушками. После её смерти он двое суток просидел около неё, надеясь, что мамочка скоро проснётся и покормит его. На третьи сутки над  ней уже летали жирные мухи, а изголодавшийся малыш отправился на поиски пищи и… нашёл злых мальчиков, которые его и покалечили…

Три года старик и Пёс были счастливы вместе. Но, примерно неделю назад, когда они, по старой привычке, гуляли вечером по набережной, увидели, как группа сильно подвыпивших подростков развлекается, кидая камешки в полуживого голубя, это сопровождалось гомерическим хохотом и улюлюканьями. Дед Нахим попросил оставить несчастную птицу, подростки снова захохотали, и искупали деда в океане нецензурной лексики. Голубя под шумок утащила ободранная рыжая кошка с хитрющими зелёными глазищами. Но, гордость деда Нахима не позволила ему сдержать оскорбления, и он ударил клюкой одного из парней (всего ребят было около десяти), обозлившиеся за собутыльника остальные бросились жестоко избивать деда. Тот мужественно держался, так, что несколько парней даже успели попробовать песок, а другие украсились фонарями. Силы, естественно, были не равны. Пёс сначала просто рычал и скалил зубы, а потом бросился в бой. Его били бейсбольной битой, не подпуская к деду, но он превратился из милого доброго пса в настоящего изверга. Он хотел пробиться к деду и спасти его и, горе тому, кто вставал у него на пути и пытался помешать это сделать. Дед Нахим уже без сознания лежал на багряном от его крови песке, а двое ребят жестоко пинали его по рёбрам, получая при этом садистское удовольствие. С каждым пинком изо рта деда Нахима выплескивалась новая порция темно-красной крови и впитывалась в оранжевый от предзакатного солнца песок. На пути к деду, стоял только один парень и подманивал скалившегося и угрожающе рычащего Пса к себе блестящим на солнце лезвием ножа. Черный силуэт собаки на фоне багряно-красного неба на миг застыл в прыжке в воздухе, острые клыки лязгнули в миллиметре от шеи парня и впились в плечо, лезвие ножа блеснуло на солнце и, порезав плечо Пса, нож упал в песок. Путь к деду был открыт. Парни, пинавшие его, увидели, что собака, вроде, перегрызла горло их товарищу и, не пожелав себе такой же участи, припустили во весь опор. Пёс не стал их догонять, он лизнул разбитое лицо деда Нахима и, поняв, что ему требуется помощь, выбежал на дорогу, пытаясь привлечь внимание немногочисленных людей к избитому до полусмерти деду. Когда голос почти охрип и, вместо лая получался скулёж, их, наконец, заметили и вызвали «карету скорой помощи». Пёс плохо помнил, как бежал за машиной через весь город, а потом двое суток пыльный, худой и в репьях дежурил у дверей больницы, зализывая неглубокую рану на плече. Иногда он забывался тревожным сном, но мгновенно вскакивал и принимался яростно махать куцым хвостом, едва из дверей больницы кто-то выходил, но, увидев, что это не дёд Нахим, Пёс тихо скулил и опускал голову, а хвост безжизненно падал вниз. На третьи сутки рано утром деда вывезли на каталке прикрытого простыней, но Пёс мигом почуял родной запах и вскочил, но его не подпустили к хозяину. Каталку увезли за угол, а Пса выгнали за забор. Теперь он лежал на коврике перед их домом и тихо скулил, первые осенние листья падали на клокастую шерсть Пса, крупные капли начинающегося дождя молотили по дырявой крыше дома, падая, оставляли маленькие ямки на земле и с плеском разбивались о лужи, в которых плавали сухие красные, жёлтые и буро-оранжевые листья. Пёс тоже вдруг почувствовал себя оторванным и ни-ко-му не нужным листком. В свинцовом небе прокричали, прощаясь с Родиной на долгую зиму, грачи, и Пёс почувствовал себя совсем одиноким на этом свете. Из-за угла выглянула кошка, та самая, что спёрла голубя, из-за которого всё и началось, Пёс решил разогнать тоску, а заодно отомстить кошке, и с ленивым лаем погнался за ней. Они пробежали два квартала, Пёс успел во время погони слегка прикусить кошке хвост, а теперь и вовсе загнал её в угол. Она вздыбила шерсть, прикушенный хвост стал похож на ёршик для бутылок, зеленоглазая пройдоха отчаянно шипела и скалила мелкие острые зубы, она понимала, что это последние миги её жизни. Пёс размышлял: «Перекусить ей глотку или просто хорошенько потрепать, чтобы в следующий знала, что чужих голубей переть не стоит?!», он почти решил прикончить рыжую стерву, как вдруг… ему показалось, что за углом скрылась знакомая скорбленая хромоногая фигура деда Нахима. Пёс мигом забыл про рыжую пройдоху и свои планы расправы с ней и, со всех лап бросился догонять призрак (а может и не призрак…) деда. Счастливая кошка, не верившая своему счастью, мигом скрылась и решила больше ни-ко-гда не появляться в поле зрения и обоняния у этого ужасного чёрного пса со смешным куцым хвостом, завитым колечком и большими висячими ушами…

Оксана Мамонтова

Сохраняя тепло в своем доме, вы экономите свои деньги. Качественная теплоизоляция поможет вам улучшить сохранение тепла в любом помещении.