Изобразительное искусство возникло во времена верхнего палеолита, когда на заре своего существования человек пытался изобразить все, что его окружало.

Источниками изобразительных форм были объекты охотничьей добычи, цветные отпечатки рук, сплетения параллельных линий, нанесённые пальцами на стены пещер и другие продукты деятельности древнего человека.

Чуть позже развивается анималистический жанр, появляются изображения человека.
Время шло, техники исполнения совершенствовались, видоизменялись, появились свои законы, образцы, а позже — шедевры, которые и по сей день поражают воображение.

Живопись… Какое красивое слово — живое письмо. Это вид искусства, когда видимое оживает на полотне с помощью красок. Недаром художников называют творцами, они творят чудо, наполняя нашу жизнь прекрасным.

Русское слово живопись указывает на реализм этого искусства в эпоху барокко, когда в России начали писать картины в западном стиле, преимущественно масляными красками.
На сегодняшний день слово живопись не воспринимается буквально, т.к. не всякая техника живописи подразумевает под собой создание изображения, максимально создающего иллюзорное подобие настоящего.

«Творчество – это замечательный способ придать жизни смысл» — сказал один из художников прошлого века, и с ним полностью согласна Майя Витенберг. Представим основные факты ее насыщенной жизни.

Родилась в Таллине. В 1990 году окончила художественную школу, в 1992 году, после окончания средней школы уехала в Санкт-Петербург и поступила на исторический факультет Санкт-Петербургского государственного университета. Слушала лекции на кафедре истории искусства выдающихся ученых и педагогов Н.Н. Калитиной, Т.В. Ильиной, И.Д. Чечота. Много лет занималась живописью под руководством председателя реставрационной комиссии Эрмитажа А.В. Брянцева. В 1996 году была организована выставка работ М. Витенберг в Санкт-Петербурге. Многие из представленных там картин были посвящены еврейской тематике. В 1998 поступила в аспирантуру Европейского Университета в Санкт-Петербурге, в 2009 г. защитила кандидатскую диссертацию по специальности история.

Через год вышла монография по теме диссертационного исследования М. Витенберг, посвященная национальной политике в 19 веке. Несмотря на научную и преподавательскую работу, занятия живописью не прекращались. Картины в настоящее время находятся в частных собраниях Эстонии, Германии, Италии, Израиля, России. Замужем, имеет троих сыновей.

 — Почему именно изобразительное искусство тебя привлекло?

Наверное, говорить о том, что оно меня привлекло не совсем корректно. Просто в какой-то момент, а если быть точной, в 12 лет возникла потребность в самовыражении. Так случилось, что живопись стала наиболее доступным способом. Параллельно я писала стихи, играла на гитаре, но только живопись осталась со мной навсегда. Сначала это были небольшие наброски масляными красками на картоне, после — рисование с натуры и, в какой то момент я поняла, что это без живописи существовать очень трудно. Она помогала мне адаптироваться в сложном переходном возрасте и в тех обстоятельствах, в которых все мы оказались в конце 80-х. Я закрывала дверь в свою комнату, включала музыку, ставила холст на мольберт и улетала в мир иллюзий. Творила? Скорее пыталась изобразить на полотне какие-то образы и донести какой-то, одной мне известный смысл, то, что меня беспокоило и не давало спать. Честно скажу, получалось не очень. Не было умения, было мало опыта и знаний, а внутренней глубины на тот момент еще не хватало.

— Когда по-настоящему увлеклась живописью?

В моей жизни были и художественная студия при Дворце пионеров в Таллине и художественная школа, но осознанное желание рисовать пришло только после поступления на исторический факультет Санкт-Петербургского государственного университета. Параллельно с занятиями на основной кафедре истории России, я слушала лекции преподавателей кафедры истории искусства. Здесь, под влиянием величайших педагогов мирового уровня, и началось серьезное творчество. На кафедре в этот период работали всемирно известный специалист по западно-европейскому искусству Н. Н. Калитина, лекции по русскому искусству читала Т.В. Ильина, по пять часов подряд мы, боясь шелохнуться, слушали лекции И.Д. Чечета о немецком искусстве. Однако основную роль в моем становлении как художника сыграл выдающийся специалист в области техники и технологии живописи Алексей Вячеславович Брянцев. Мы познакомились с ним на первом курсе, когда небольшой группой пришли на его занятие. Это был человек величайшей внутренней культуры и высочайшего интеллекта. Его отец был известным адвокатом в дореволюционной России и занимал этаж в доме Бухарского Эмира в Санкт-Петербурге. После революции, в связи с «уплотнением», семье Брянцевых оставили всего две комнаты. Алексей Вячеславович работал в реставрационной мастерской, в 60-е годы он был председателем реставрационной комиссии Эрмитажа, на его столе лежала «Юдифь» и многие другие, не менее известные шедевры. Свои занятия он проводил в Эрмитаже, мы встречались на служебном входе и шли по залам, останавливаясь у картин, слушая его заключения и пытаясь определить какого цвета был грунт у того или иного шедевра и какой подмалевок, определяли причины появления кракелюр (трещин на картине) и прочее и прочее. После одного из занятий я пошла к Алексею Вячеславовичу и показала несколько своих работ. К моему удивлению, он заинтересовался, сделал некоторые замечания и сказал, что мне ни в коем случае не стоит расставаться с живописью. С этого момента и началась наша с ним дружба – мы встречались каждую субботу у служебного входа в Эрмитаж. Я показывала новые работы, а затем мы шли на действующую выставку и он рассказывал обо всем: о выдающихся художниках (многих из которых он знал лично), об истории создания картин, об эпохе и обо всем, что было важно автору на момент создания картины. Слушать его было необычайно интересно и познавательно. Это были воспоминания о встрече с музой скульптора Аристида Майоля Диной Верни, о приезде Анри Матисса, о встрече с Лидией Делекторской, о скандале, разразившемся после реставрации им шедевра Джорджоне «Юдифь» и многое другое.

 — Расскажи, пожалуйста, как рождаются образы твоих картин? Откуда черпаешь вдохновение ?

Как говорил М.Шагал, «художник должен писать сердцем». Образы появляются неожиданно и спонтанно. Вот стоит кресло: оно может стоять год, два и вдруг замечаешь в нем удивительную привлекательность, оно оживает и становится навязчивой мысль, что оно должно существовать на холсте. Так рождаются образы, так происходит всегда. Редко картина создается разумом. В моем случае это, как правило, неудачные картины.

 — Что главное для тебя в живописи — это поймать импульс, идею?

Не секрет, что для творчества нужны эмоции. Они накапливаются и, в конце концов, выражаются на холсте. От того какие это эмоции, от внутреннего содержания, от настроения зависит то, что получится в итоге. Зачастую, первоначальный замысел сильно отличается от того, что выходит в действительности. Поэтому идею нет необходимости ловить, она приходит сама и делает невозможным существование вне холста и палитры. И здесь главное, чтобы картина состоялась. Это трудно, это самое трудное — удовлетвориться тем, что получилось в результате. Как правило, после окончания процесса работы над картиной я еще некоторое время поправляю отдельные моменты. Бывает так, что работа очень нравится сразу после завершения, а потом к ней остываешь, а бывает и наоборот. У меня есть картины, к которым я возвращаюсь и через год и через пять лет, чтобы что-то доработать, а есть такие которые, остались неизменными в своем первоначальном виде. Одно скажу, среди своих работ мне неуютно: это уже прожитые эмоции и события и я стараюсь от них избавляться, поэтому очень немногие работы остались со мной.

— Есть ли у тебя свое направление в живописи? Как ты пришла к своей теме?

Мои картины, по своему стилю, наверное, ближе к работам импрессионистов. Они несут, прежде всего, эмоции и создают впечатление. Друзья говорят, что мой стиль узнаваем, несмотря на то, что, на мой взгляд, он все время немного трансформируется. С возрастом многое меняется в восприятии и, соответственно, в стиле выражения. Становишься смелее в цветах, увереннее в мазках, но глобального поворота к другому стилю не произошло и, думаю, уже не произойдет.

  — Твои картины где-то выставлялись? Попытки были? Каковы успехи?

В начале 90-х годов у меня была выставка в одном из салонов Санкт-Петербурга, было любопытно представиться людям, послушать, что о тебе говорят. Это был хороший опыт, кроме того, я встретила человека, который на многие годы определил мою сначала учебную, а потом и научную жизнь. Но я поняла тогда, что выставка — это очень трудозатратно для меня и она не оправдывает тех усилий, которые были приложены. В настоящий момент мне достаточно широкого круга моих близких, друзей и знакомых, которые с интересом и вниманием относятся к моему творчеству.

 — Кого из художников ты можешь назвать своими учителями?

Никто из художников меня не обучал, поэтому я не могу никого назвать своим учителем в полной мере. В разное время на меня оказали огромное влияние работы М. Шагала, П. Сезана, А. Матисса и К. Малевича. Малевич — это совсем недавнее открытие для меня. Год назад на выставке в Русском музее меня потрясла своей лаконичностью и экспрессией его картина «Красная конница». Традиционно при упоминании имени Малевича почему-то вспоминается «Черный квадрат», но это лишь один из сюжетов его многогранного творчества.

 — В творчестве многих художников явно отражается дух времени, в котором он живёт. Повлиял ли и влияет ли на тебя наш стремительный век?

Время всегда оказывает на нас влияние, это неизбежно, но художник должен оставаться вне времени и вне политики. Независимо от того, что происходит за окном, мы не перестаем любить, восхищаться закатами, чувствовать прекрасное и задача художника не напоминать о тяготах жизни, а отвлекать от них и дарить радость и возбуждать эмоции.

 — Как ты оцениваешь произведения искусства? Нравится — не нравится?

Я бы сказала, чувствую я что-то глядя на картину или нет. Если есть импульс и он заставляет думать, отключает от сиюминутных мыслей, создает нить, которая связывает с художником, то мне эта картина близка, я проникаю в нее, возвращаясь к ней снова и снова.

 — Кого-то можешь назвать из современных художников, чьи картины тебя потрясли?

Потрясли это слишком громко, но мне очень нравится творчество известного американского художника украинского происхождения Сергея Яценко. У него восхитительные по красоте и мастерству работы.

 — Как Ваше окружение, родные, близкие, «коллеги по цеху» относятся к выбранной теме творчества?

У меня очень различные темы и мои близкие принимают мое творчество во всех его проявлениях. Самым строгим критиком и человеком, мнение которого является решающим, многие годы является моя мама. К ее мнению я прислушиваюсь, и она хранитель большей части моих работ.

Беседовала Инна Демкив